Человек нарушил законы Мирозданья

sakart · Новичок

Человек нарушил законы Мирозданья
Ещё с древних времён образ жизни человека был сформулирован идеей: "Человек - мера всех вещей", которая в наши дни довела его уже до грани самоликвидации. В то же время, и в природе и в обществе действуют одни и те же принципы созидания, продиктованные законами Мирозданья. Эти принципы действуют независимо ни от чего, и человек, по неведению, систематически нарушает их, вызывая негативные последствия. Причём, эти принципы доступны для понимания человеческим разумом, и некоторые из них изучены на природных моделях жизни, благодаря науке Бионика. Однако пользоваться этими принципами человек научился только для своих технических нужд.
Вне сомнения, что внедрение этих созидающих принципов в систему жизнеустройства человека, позволит ему жить в согласии с законами Мирозданья. Именно поэтому, аналогично Бионике, необходимо создать новую науку, суть которой описана в романе: «Театр одного зрителя»
http://zhurnal.lib.ru/s/sakanjan_a_s/sakart-1.shtml
http://www.proza.ru/texts/2004/11/26-14.html
Будет ли сделан выбор «За» жизнь по-человечески? Вот в чём вопрос.

sakart · Новичок

Неужели стереотипы и догмы возьмут вверх над здравым смыслом?

Вася практик · Гость

sakart, Стереотипы и догмы это уже и есть проявления здравого разума....
Надо стереть в себе здравый разум и тогда стереотипы и догмы отпадут сами.....
Кастанеда очень ясно пишет о этом.......

sakart · Новичок

phoenix · Постоянный участник

Проблема не в том, что человек - мера всех вещей, а что конкретные люди ставят свою обособленную личную систему представлений, рационализаций опыта во главу всего, что сеет энтропию в мире. Человеческое Со-Знание, грамотно сочетающее Систему МироЗдания, растворённую в ОбщеЧеловеческом РазУме, как Метафору, рационализируемую в соответствии с временем и местом в масштабах Целого, и не привязывающееся к рационализации, а опирающееся на неё, будет адекватной мерой СамоПоЗнания.

Лао Дэ · Участник

Человек
«… Тело, или плоть, - низшая часть, на которой из-за первородного греха старикан змей начертал закон греха; она привязывает нас к постыдному и в качестве побеждённых связывает с дьяволом. Затем дух, в которой выражается подобие наше божественной природе, на котором всеблагой Создатель по первообразу своему запечатлел перстом, т. е. Духом своим, вечный закон добродетели. Это скрепляет нас с Богом, делает единым с Ним. С другой стороны, третьей и средней между ними считается душа, которая способна к чувствам и естественным порывам. Она, словно в каком-нибудь мятежном государстве, не может не примкнуть к одной из двух сторон; её тянет и туда и сюда; она вольна склониться куда хочет. Если она, отказываясь от плоти, перейдёт на сторону духа, то и сама станет духовной, если же откинет сама себя к вожделениям плоти, то и сама выродится в тело…»
Эразм Роттердамский

Что такое человек? Можно ли считать его уникальным созданием на земле? Почему, в отличие от других природных существ, он наделён всепониманием? Какова природа человека? Что определяет суверенность его духа? В чём драма человеческих отношений и человеческого существования? От чего зависит смысл и ценность человеческой жизни? Подобного рода вопросы обнаруживаются в философских текстах разных эпох.
Человек – уникальное творение Вселенной. Он неизъясним, загадочен. Ни современная наука, ни философия, ни религия не могут в полной мере выявить тайну человека. Когда философы говорят о природе или сущности человека, то речь идёт не столько об окончательном раскрытии этих понятий, их содержания, сколько о стремлении уточнить роль названных абстракций в философском размышлении о человеке.
Понятия «природа», «сущность» человека часто употребляются как синонимы. Однако между ними можно провести концептуальное разграничение. В принципе под «природой человека» подразумеваются стойкие, неизменные черты, общие задатки и свойства, выражающие его особенности как живого существа, которые присущи Homo sapiens во все времена независимо от эволюции и исторического процесса. Раскрыть эти признаки – значит выразить человеческую природу.
Перечисляя те или иные человеческие качества, философы приходят к выводу, что среди них есть определяющие, принципиально значимые. Например, разумность присуща только человеку. Он овладел также искусством общественного труда, освоил сложные формы социальной жизни, создал мир культуры. У Homo sapiens, стало быть, есть постоянные и специфические признаки, но в какой мере они приоткрывают тайну человека в целом? Человеческая натура проявляется в разном, но в чем-то, надо полагать, обнаруживается верховное, державное качество человека. Выявить эту главенствующую черту означает постичь сущность человека. Для меня на данном этапе жизненного пути «душа» и «сущность» синонимы, а качество душ и определяет духовность. Но как же измерить эту духовность? Вопрос, конечно, интересный. Я пока и сам не знаю, так что для начала совершим экскурс в историю.
Начнем с Древнего Китая. В воображаемом пространстве времени человек здесь занимает несколько необычную для нас позицию: он обращен лицом к прошлому, К будущему же повернут спиною, и вся устремленность его, так сказать, ретроспективна. Добавим, что древность для него не «глубокая», а «высокая», она постоянно присутствует в настоящем, и с ней он неизменно сверяется в своих действиях. Древний китаец полагал, что «меж Небом и Землей человек драгоценнее всего», однако мир создан не ради человека, тот лишь последнее звено саморазвития мира. Китайцу присуще неизменное чувство ответственности за свои действия на высшем, «космическом» уровне. Мертвые заботятся о живых, живые - о мертвых, и, хотя «пути человека и духа различны», оба мира находятся в постоянном общении. Говоря о конфуцианстве, хочется подчеркнуть, что слова: не делай другому человеку того, чего себе не желаешь, - Конфуций сказал ученикам за 500 лет до рождества Христова.
Говоря о Древнеиндийской философии, подчеркнем, что ранние упанишады, буддийские и джайнские тексты, восходящие к 7-6 вв. до н.э., свидетельствуют о необычайном многообразии представлений и видения миропорядка. Новые учения типа буддизма, джайнизма, адживика бурно развивались за счет вбирания в себя всех предшествующих традиций до тех пор, пока не превращались в ортодоксальные системы в процессе образования культа и догматизации. Так в буддизме главенствует безличный мировой процесс жизни, который противостоит страстям и стихийным порывам людей, накладывая на них свои державные оковы. Личность с ее спонтанным внутренним складом, самопроизвольными устремлениями как бы выпадает из него. В самом деле, можно ли размышлять о человеке, не обращаясь к бытию Бога, бессмертию души или свободе духа? Но, несмотря на парадокс, буддизм одухотворен святынями добра, любви к людям, заключает в себе идею духовной раскрепощённости и нравственного благородства. Установка буддистского учения предполагает устранение индивидуального своеобразия. Казалось бы, на этом пути принципиально невозможно открыть тайну человека. Однако именно в древнеиндийском сознании родилось обостренное внимание к психологическим и нравственным ресурсам человека. Для меня буддизм - это еще и парадоксы, приключения универсального духа, а не какой-то неповторимой души.
Анализируя античную философию, можно сказать, что внимание досократиков было направлено на изучение явлений природы. Например, единственный дошедший до нас фрагмент Анаксимандра показывает, что он рассуждал о процессах природы и самом миропорядке (взаимоотношениях космических стихий, смене времен года и самих вещей) по аналогии с правовыми и нравственными нормами в полисе. Космические стихии, из которых возникают и в которых исчезают все вещи, «воздают друг другу справедливое возмездие за несправедливость в установленное время». Отсюда и представление о господстве в мире универсальной справедливости.
О космосе как стройном порядке вещей, в котором господствует справедливость, говорит также Гераклит Эфесский (гармония - результат борьбы противоположностей).
Природа (макрокосмос) и человек (микрокосмос) в досократовской философии составляют единство. Человек как телесно-духовное существо - это вообще центр всей греческой культуры, особенно периода классики. Учение Гераклита оказало влияние на Протагора, провозгласившего знаменитый тезис о человек как мере всех вещ ей. (Младший современник Протагора - Демокрит принимал за меру лишь мудреца.) Ориентация греческих мыслителей на человека и его разум тесно связана с фундаментальной установкой всей греческой культуры - с призывом к самопознанию. Но только у Сократа формула «познай самого себя» стала основной частью учения. Ученик Сократа Платон природу человека определяет его душой. (Мы говорим только о душе.) Решая проблему иррационального в природе человека, Платон представляет человеческую душу разделенной на разумную, рассудительную и неразумную части. Аристотель, как и Платон, почитал разум, но уделял больше внимания изучению иррациональных факторов в поведении человека и общественной жизни. Стоики (крайнее проявление греческой традиции) вслед за Аристотелем считали, что существует один-единственный мир, судьбу которого, как и каждого человека, определяет безликий бог - Логос, частью которого может быть разум человека. Так Зенон, основатель стоицизма, утверждал, что человеческий ум не просто подобен божественному, но есть сам бог, часть божественной субстанции в ее чистом или деятельном состоянии.
Начинается средневековье, и в первую очередь наши взоры обращаются на Византию. В сочинениях византийских мыслителей философская и, в частности, антропологическая проблематика была обычно погружена в богословскую, а наша задача не в толковании Священного Писания и «определении» вселенских соборов, а потому скажу только, что в византийской мистике отказ от мирского и «ветхого» в человеке провозглашался и обосновывался по-разному. В мистицизме последователей Макария Египетского (вплоть до психастов 13-14 вв.) возобладало понимание «сердца» как средоточия интеллектуальной и эмоциональной жизни и блокировались крайности дуалистической антропологии. В мистике же оригениста 4 в. Евагрия Понтийского, который, по-видимому, первым заменил в триаде «тело, душа, дух», использовавшейся в посланиях апостола Павла, понятие духа понятием ума, неоплатоническая концепция самоочищения увязывалась не только с дуализмом души и тела, но и с дуализмом души и ума. Максим Исповедник, идеи которого созвучны убеждениям многих авторов, утверждал, что разнородность души и тела окончательно устраняется в «обожении» человека-микрокосма, призванного соединить внутреннее с внешним, горнее с дольним и тем самым осуществить идеал всеобщей гармонии. При этом посредническая миссия человека, которая стала реальностью после воплощения Логоса, имеет целью преодолеть разделение природ на нетварную и тварную и сопряженные с ним разделения: тварной природы - на умопостигаемую и чувственную, чувственной - на небо и землю, земли – на рай и часть, населённую человечеством, человечества – на мужскую и женскую половины.
В западноевропейской философии 14-16 вв. переход от античного мировосприятия к христианскому и сопровождавшая его «переоценка ценностей» включали в себя соразмерявшийся с основоположениями религии откровения пересмотр воззрений на сущность и предназначение человека. В основание всей христианской антропологии легла фраза из «Книги Книг»: « Сотворим человека по образу и подобию нашему» (Быт. 1, 26) (заново осмысленная в посланиях апостола Павла). В поисках ответа на традиционные антропологические вопросы, вроде вопроса о том, как соотносятся в человеке душа и тело, христианские мыслители использовали догматический канон в качестве путеводной нити. Тем не менее, рассматривая проблему соотношения души и тела, они не могли не учитывать различных подходов к ней, выработанных античными философами, прежде всего Платоном и Аристотелем. Диапазон же возможных позиций в значительной мере определялся выбором между платоновским тезисом о душе как самодостаточной духовной субстанции и аристотелевским тезисом о душе как осуществлённости, или форме тела. Если первый тезис облегчал доказательство бессмертия души, но делал затруднительным объяснение её соединения с телом, то второй демонстрировал духовно-телесную целостность человека, но затруднял обоснование автономии и бессмертия души. Колебания между этими тезисами были характерны и для западной теологической антропологии, начиная с Августина, во многом предопределившего путь её развития.
В средневековом арабском мире проблема человека ставилась и обсуждалась практически всеми идейными направлениями. Чтобы представить в достаточной полноте своеобразие воззрений о человек, присущих арабскому средневековью, необходимо иметь в виду, по крайней мере, три наиболее существенных подхода. А именно: теологический, мистический и философский, т. е. мутакалимы – толкователи Корана и святого предания Сунны; суфисты – мистическое течение ислама; представители восточного перипатетизма.
Суфизм видит в человек соединение божественного и тварного. Человек – самое совершенное бытие универсума, всякое другое бытие – отражение одного из бесчисленных атрибутов Абсолюта. Человек же интегрирует в себе всё сущее, «объединяет все сущностные реальности мира» (Ибн Араби). Мир в целом - макрокосм (алам-и-акбар), человек – микрокосм (алам-и-аскар). Если на космическом уровне единство бытия – онтологический принцип суфизма – означает «всё есть бог», то на уровне феноменальном этот принцип обретает смысл «всё есть человек». Будучи «хранилищем божественного» человек способен вернуться к истинному «Я» через единение с богом. Это допущение противоречит исламскому ортодоксальному принципу абсолютной трансцендентности бога. Не соответствует каноническим установкам и суфийская концепция «совершенного человека» (аль-инсан аль-камил), В которой эталоном нравственности, индикатором добра и зла считается сам человек, способный к совершенствованию на пути самосознания, цель и смысл которого «в самом себе безмерное найти» (Аль-фарид). Арабские философы видели главное отличие человека от всех других творений в обладании силой, именуемой разумом (Фараби). Они отличали умозрительный разум и практический, относя к первому «способность ко всеобщему воззрению», а ко второму - «способность к размышлению об отдельных вещах» (Ибн Сина). Арабские философы подвергали сомнению безусловность авторитета религиозных догм, и более того, считали принадлежащими к высшей категории тех людей, кто «ставит своей целью доказательство несостоятельности букв реального смысла [священных текстов] и истинности [своего] толкования [их]» (Ибн Рушд).
В русском средневековье антропологическое направление философской мысли было одним из основных. Своеобразие русских философских представлений о человеке, его призвании и назначении в мире определялось многими обстоятельствами. Принятое Русью христианство диктовало качественно новую концепцию человека. Основой всех основ и мерой всех вещей стало высшее духовное субстанционное первоначало. Происходит поляризация: необходимая для стабильности общества государственная идеология принимает все более безличностный характер, а противостоящее ей персоналитическое начало перемещается все далее в сферу духа, культуры, нравственности. Следуя Священному Писанию, основываясь на авторитете патриотической литературы, русские мыслители обращались к сложной диалектике человеческого бытия, раскрывали непрестанную борьбу добра и зла в человеческом обществе, побуждали личность идти по нелегкому пути морального совершенствования. Образная притчевая форма, взволнованность, большое художественное мастерство характерны для этих произведений. Отвлеченное теоретическое знание переводилось в практическую плоскость, в нем акцентировалось гуманистическое начало. С особой силой звучали частые и настойчивые призывы к добру, состраданию, милосердию, преодолению жестокости, варварства, господства грубой силы. Совесть, нравственная чистота, стремление творить добро, совершать духовные подвиги становится стержнем личностного самосознания, поведения лучших представителей русского народа, гарантами его социального развития. Средства нравственного, духовного становления, борьбы личности против ее подавления на разных этапах средневековой Руси были различны - от стремления к духовному самоуглублению в духе Нила Сорского до бунтарского протеста протопопа Аввакума в защиту народных традиций от их сознательного разрушения сверху. За семь веков своего существования с момента христианизации Руси до реформ Петра 1, русские философские представления, оставаясь в целом в рамках средневековой идеологии, претерпели определенную эволюцию: от торжественного пафоса, утверждающего «новое сознание» (проповедь Иллариона) до стремления глубже понять человеческую натуру, вскрыть сложную диалектику душ и (Владимир Мономах и митрополит Никифор).
Ни об одной культуре вплоть до Нового времени нельзя было сказать, что стержнем и основой ее развития был поиск индивидуальности, стремление объяснить и растолковать независимое достоинство особого индивидуального мнения, вкуса, дарования, образа жизни, Т.е. само ценность отличия. Получив первые импульсы в итальянском Возрождении, пройдя череду сложных превращений в 17 в., лишь в конце эпохи Просвещения эта идея вполне сформировалась и в прошлом столетии стала торить себе дорогу на европейской почве, понемногу утрачивая дерзкую непривычность. Ренессансное мышление двигалось в рамках от понятия «индивид» к «индивидуальности» на отрезке отношения всеобщего духа и отъединённого частичного существования. Но, по-моему, за индивидуальностью очень трудно разглядеть духовность. Это тема отдельного разговора, как и сама эпоха Возрождения. Далее можно поговорить про Барокко и Классицизм, называя огромное количество имён, затем вспомнить французское, английское, немецкое и русское просвещение. Но мне не хватает ни времени, ни интеллекта найти хотя бы за одним именем духовность, сплошные идеалы, а по сему попробую рассуждать дальше.
Довольно много лет понадобилось этим индивидуальностям для того, чтобы убедить учёных и политиков в том, что человеческая проблематика является приоритетной не только в теоретическом, но и практическом смысле, что человек должен стать главным объектом научных изысканий. Другими словами, в ближайшей перспективе все научные исследования должны получить человеческое измерение. К сожалению, в проекте перестройки фундаментальной науки это никак не отражено.
Между тем сегодня ни один крупный инженерный проект не может быть принят без предварительной социальной экспертизы. В особенности это относится к новой технике и так называемым авангардным технологиям, которые не могут быть реализованы в современном обществе, пока не проведены глубокие исследования способностей и возможностей самого человека, не осуществлена его адаптация к новым условиям жизни, труда в современной, очень обострившейся экономической ситуации. Короче говоря, сегодня нельзя успешно продвигаться вперёд, не исследуя комплексных проблем человека.
Эта идея появилась в нашей науке давно, но она долго не получала признания. Такие замыслы были у В. Бехтерева и позже у М. Горького, который ещё в середине 30-х годов собирал вместе врачей, учёных, философов, писателей для того, чтобы организовать Институт человека. В последующие годы ни один раз ставился вопрос о реализации этих идей, но они так и не получили практического воплощения. И не случайно, ибо для этого нужно было произвести, на первый взгляд, простую, а на самом деле чрезвычайно сложную интеллектуальную операцию – кое-что и весьма существенно изменить в собственном мышлении. Ведь если мышление ориентировано на сугубо технократические подходы, то для него абсолютно недоступно понимание приоритета человека. Недаром и в самой авторитарно-бюрократической системе понимание такого рода исключалось как нечто лишнее.
Теперь мы имеем Центр наук о человек и Институт Человека при нём. Но как это всё начиналось? Ещё в 50-х годах 20 в. у нас в стране было организовано комплексное исследование философских вопросов естествознания и началось довольно энергичное движение с острокритической обращённостью в прошлое. Был создан научный совет, который возглавил тогда академик П. Федосеев. Были проведены несколько совещаний, разработана стратегия исследований, наполненная мировоззренческой и гуманистической проблематикой.
Отчасти параллельно с этим, а затем во всё большем взаимодействии развивались философско-антропологические исследования и делались первые попытки комплексных подходов. И когда в 1988 г. состоялся Всемирный философский конгресс на тему «Философское понимание человека» было обнаружено, что, несмотря на годы застоя, в пределах отечественной философии возникла определенная традиция исследования человека, позволившая нашей делегации на конгрессе выступать на уровне мировой философской мысли (по крайней мере, так отмечает участник конгресса И.Т.Фролов). Была сформулирована общеакадемическая программа «Человек, наука, общество: комплексные исследования», состоящая из четырех направлений:
- «Человек в системе социальных отношений» (выработка методов и средств формирования социально активной личности);
- «Гуманистические идеалы в труде и развитие духовной культуры человека» (пути развития человека как субъекта духовной и практической деятельности);
- «Анализ диалектики социального и природного развития человека» (объединение гуманитарных и общественных знаний с естественнонаучными);
- «Геном человека» (стимуляция исследований, направленных на изучение проблем,
связанных с выживанием человека в новых, изменённых условиях).
Можно, наверное, перечислить еще ряд методов и средств, направленных к выходу на путь «возвращения к человеку», но что-то мне подсказывает, что здесь мы не наткнемся на то, что называется истинной духовностью. Впрочем, в определенных кругах есть мнение, что развал экономики в нашей стране не случаен. После культурной революции в Китае, когда Мао разрушил один из храмов в цепочке, сохраняющей истинное знание и духовность, на Тибете были проведены расчеты, и местом накопления этой духовности была выбрана Россия. Не зря самые маститые мастера китайской культуры несут в Россию свои самые сокровенные техники, державшиеся в секрете столетиями. Один из мудрецов сказал, что чем выше уровень цивилизации, тем ниже духовность. Это я пытаюсь сделать переход к своему мироощущению. З. Фрейд на одной из своих лекций сказал, что техники востока очень эффективны и могут приносить огромную пользу, но для европейца практически не доступны, поскольку не родился еще человек, способный поставить эти техники на христианские рельсы. Кто знает?
Культура конца 19 в., ее характер и первенствующее стремление суть следствия усилий и исканий человечества за последние 8-9 столетий. Крестовые ПОХОДЫ и рост императорской власти положили предел теократическому направлению жизни Европы, стали заключительным актом эпохи, когда все зиждилось на исключительном стремлении к религиозным идеалам. Первые гуманисты, начиная с Ф. Петрарки и Д. Боккаччо, положили основание новой эры, воздвигнув новое знамя, постав ив новую цель человеческим стремлениям. Именно с этой поры все усилия человечества всецело направились к изучению отдельных явлений, к исследованию отдельных вопросов и к созданию отдельных отраслей человеческого знания. Так продолжалось до конца 18 столетия, когда произошел перелом истории: от изучения единичных вещей человек перешел к стремлению познать их синтез. Однако, столь долго идя исключительно опытным путем, основываясь лишь на внешней, формальной стороне явлений, разум человеческий и теперь, естественно, стал искать синтез в том же самом модусе сознания, стремился найти эмпирический синтез, т.е. непосредственно ощущаемую первооснову. Ей стала материя, и это учение, обобщаемое со всеми различными его течениями, есть то, что мы называем материализмом.
Начало 20 в. – резкий переворот во всех отраслях человеческой мысли. Родилось непоколебимое стремление к анализу конечных причин, подверглись изучению все те первоосновы, все те постулаты, на которых зиждилась наука в продолжении стольких веков. Если периодическая таблица Менделеева перевела химию в совершенно иную, несравненно более высокую плоскость, если внешнее родство элементов стало невольно наталкивать человеческую мысль на единство природы, то открытие радия нанесло смертельный удар всем основным космическим гипотезам. И вот за какие-то 20-30 лет, срок смехотворный, все основы науки пошатнулись в самых корнях своих. Если время и пространство, эти основные модусы мышления, были поколеблены Кантом, Шопенгауэром, Лобачевским и Риманом, то открытие принципа относительности Энштейном, теория М. Аксёнова и Г. Минковского окончательно показали нелепость приписывания общепринятым воззрениям на них хотя бы доли реальности. Принцип относительности сделал невозможным сам приступ к учению о пространственности и протяжении во времени, как о первичных категориях вселенной, а вместе с электромагнитной теорией света Максвелла он окончательно убил теорию об эфире и т. д., и т. п. Наступающая эпоха бесконечно отлична от только что минувшей, - она есть время перелома, подведения итогов, искания новых путей, выявления новых целей. Все виды мышления, все отрасли науки испытали полный внутренний переворот, они изменились на столько, что порой с прошлым их связывает одно лишь название. Для человека, стоящего во вне этих новых идей, этот великий перелом всемирной истории проходит бесследно, но он не может не чувствовать его, ведь перевороту в сущности соответствует и переворот в форме. Развитие средств сообщения, падение влияния моральных устоев, общность форм жизни в различных государствах, уменьшение значения границ, попытки создания международного языка, интернациональность целого ряда организаций, обезличение властей, как центральных, так и местных, - всё это является низшим, внешним отражением духовного стремления человечества к синтезу, к разрушению единичных форм. (Можем вспомнить, что в Древнем Китае единичная форма не существовала.) Две великие войны, заливающие мир океаном крови, сметающие народы и изменяющие всю жизнь на земле, есть лишь слабый отзвук той великой борьбы, которая происходит в сознании вселенского человечества при столкновении двух великих эпох, бесконечно отличных друг от друга.
«По закону разделения исторического труда, один и тот же культурный тип, одни и те же народы не могут осуществить двух мировых идей, сделать два исторических дела, и если западная цивилизация имела своей задачей, своим мировым назначением осуществить отрицательный переход от религиозного прошлого к религиозному будущему, то положить начало самому этому религиозному будущему суждено другой исторической силе.» (В. Соловьёв «Чтение 1 о Богочеловечестве», т. 3, с. 14)
Наше время - это сближение того, что еще так недавно казалось совершенно противоположным, навеки разделенным непримиримостью противоречий. Наука и религия, столь долго имевшие лишь потенциальную связь через философию, теперь все больше сходятся между собой и с удивлением констатируют единство мировоззрений. Как в области позитивных исканий разум стал уходить вглубь, в искание синтеза, так и в религиозной сфере люди стали уходить в мистицизм, в сокровенную сущность религиозных учений. Конечный синтез не может не быть единым, а потому конечный мистицизм и конечный научный синтез оказываются неразрывно связанными друг с другом; оба они выливаются в абсолютное учение, единое, но различно преломляющееся в научный разум и разум религиозный.
Даже моему недостойному разуму периодически приходится наталкиваться на единство формы и мысли в разных частях света и разных эпохах и с удивлением обнаруживать, что единство это нигде, по крайней мере официально, не зарегистрировано. Я не случайно начал свой реферат со слов Эразма Роттердамского. Его двадцать два общих правила истинного христианства («Оружие христианского воина») практически отражают сущность Египетской Священной Книги Тота, и в этой же книге мы находим корни Китайской Книги Перемен. Вы, наверное, уже поняли, что я говорю о христианском герметизме. Впрочем, у любой науки нет недостатка в своих порядках, и только для способа жить счастливо нет наставлений?
Человек изучает окружающий мир через совокупность познавательных способностей, но вместе с тем, в каждом отдельном случае познания он постоянно с большей или меньшей отчетливостью ощущает присутствие чего-то лежащего вне сферы деятельности орудий познания. Это что-то лежит внутри каждого переживания, каждого чувства, каждой мысли или образа. Если он испытывает чувственное удовлетворение, он в то же время ощущает, что кроме насыщения соответствующего чувственного желания насыщается ещё нечто другое. Появляется душевный подъем, который порождает какое-то неуловимое чувственное же переживание иного, высшего порядка. «В каждом чувстве главную ценность имеет не само чувство, а то, что оно несет за собой. В каждой мысли истинным познанием является не сама мысль, а возникающее параллельно с ней ощущение новой связи с чем-то Неведомым» (В. Шмаков)
Я часто упоминаю Шмакова, потому как с огромным интересом отношусь к его теоретической механике становления духа. (Вот сюда бы наложить ряд технических средств.)
Но, наверное, несмотря на всю проблематичность вопроса, пора делать выводы.
Кто-то из индийских йогов сказал, кажется, так: разрушив чувство Чувством, разум Разумом, эгоизм Эгоизмом, я стал высокодуховным человеком.

Лао Дэ

Гость

Лао Дэ, то что человек создан по образу, не дает ему право равнять себя с Богом. Ну, во - первых, по образу было создано подобие (надо сказать, жалкое). Вы цитируете Эразма Роттердамского:" Затем дух, в которой выражается подобие наше божественной природе, на котором всеблагой Создатель по первообразу своему запечатлел перстом, т. е. Духом своим, вечный закон добродетели."
Если внимательно читать Священные писаниния, то нужно заметить, что Бог вдохнул душу (которя у человека является духом).
Человек никак не может смириться, что он на уровень (даже не на один) ниже. То что у человека дух, у Бога душа. То что у человека душа, у Бога тело. Понять, что такое дух Бога нам не дано. Конечное не может постичь бесконечность. МИроздание задумано сотворено и движется по строгим законам, человек не может вмешаться в эти законы, даже если бы захотело.
Муравей не может вмешаться в строительство атомной электростанции, так и человек в мироздание Божие.

Форумы Лотоса

Человек нарушил законы Мирозданья