Константин: впечатления о посещении семинара Хорхе Гонсалеса

Lotos · ГлаМный здесь

Впечатления о посещении семинара Хорхе Гонсалеса и Максимилиана Эрдели в Перу

Здравствуйте!

Высылаю Вам свои впечатления о посещении семинара Хорхе Гонсалеса и Максимилиана Эрдели в Перу.

С уважением, Константин.

-----------------------------------------------------------------------------

Моя первая встреча с Аяваской (Ayahuasca) произошла в Перу в Тарапото в центре уважаемого шамана (курандеро) и целителя Хорхе Гонсалеса во время традиционной церемонии, которую Хорхе проводил для нашей группы из России. Помимо наших сограждан на церемонии присутствовала очаровательная девушка Лиза из Израиля и трое прекрасных людей из США, один из которых наш друг Маки Эрдели. Маки, как доктор медицины, прошедший очень многие церемонии, признанный племенем Шипибо шаманом и, как человек знающий множество языков и обеспечивающий наше вербальное общение, был вторым ведущим церемонии. Для большинства присутствующих, это была первая встреча с Аяваской. Люди подобрались смелые, готовые отправиться в неведомое путешествие и точно знающие, зачем это им нужно. Все мы осознавали, что это не просто очередной опыт с «психоделиками», а нечто большее, но ещё не догадывались, насколько большее.

Когда люди принимали решения ехать в такую далёкую от России страну, они чувствовали или предчувствовали, что их ждёт особый опыт на настоящей шаманской церемонии, на земле людей, которые традиционно занимаются шаманизмом многие тысячи лет. Мы со Светой, как организаторы этой экспедиции, были уверены, что выбрали верное место для путешествия. И наши предчувствия полностью подтвердились.

Очень важным было то, что Хорхе и все кто живут и работают в его центре "SONCCO WASI INTERNACIONAL" («SONCCO WASI» на языке индейцев кечуа означает Дом Сердца), встречали нас с открытыми сердцами, а так же с большой любовью заботились о нас на протяжении всего нашего пребывания в центре. Нас гостеприимно разместили в удобных и красивых домиках, построенных и отделанных из натуральных материалов. Нас потрясающе вкусно кормили натуральной, здоровой и свежей пищей, которую у нас в России, как впрочем, и в США, не купишь ни за какие деньги. За эти завтраки, обеды и ужины мы все чувствуем благодарность Флёре – женщине, которая для нас готовила и накрывала еду, а так же подавала нам священный напиток во время церемоний. Так же нельзя не написать о том, что нас постоянно окружали красивые, удивительные и сначала незнакомые нам растения из сада Хорхе Гонсалеса, который он взращивает с большой любовью в своём большом Доме Сердца. Так же я не могу не вспомнить о двух потрясающих собаках породы лайка с невероятно глубокими и добрыми голубыми глазами, которые живут в этом Доме. Они часто играли с нами и тем самым, как будто, чему-то учили нас. С самого начала и до самого конца меня не покидало чувство, что весь сад, земля и здания на территории центра пропитаны чудесным духом.

Удивляли нас и люди, живущие в Тарапото. Не смотря на то, что живут они там в основном не богато, они выглядят гораздо более счастливыми, чем люди в России. Они открыты, всегда приветствуют тебя, даже, если видят впервые, искренне готовы помочь. Кажется, они напрочь лишены того недоверия и подозрительности, которой пропитаны отношения людей на наших улицах. Наверное, это можно объяснить тем, что Тарапото маленький городок, расположенный в удивительно красивом месте, окружённый со всех сторон цепями гор, покрытых зарослями джунглей. Предки этих людей ещё совсем не давно жили в племенах, а у многих из них родственники до сих пор живут в джунглях. Поэтому эти люди очень естественны, близки к природе и чисты. Их ещё не сильно коснулась агрессивная цивилизация, в которой мы живём. Она лишь изредка засылает к ним своих представителей, в виде всяких миссионеров, которые пытаются этих людей учить любви к богу! И что, действительно, тревожно, это то, что миссионеры пытаются разрушить их коренную культуру, часто запрещая людям в племенах проводить традиционные обряды и церемонии.

Наверное, это неизбежность, от которой никуда не уйти – древние культуры исчезают вместе с носителями этих культур, а современная молодёжь заражается всё больше некой массовой культурой. Это происходит в самых разных точках планеты, даже на самой священной земле. Но именно это и делает деятельность по сохранению древних культур отдельными людьми особенно важной.
Хорхе Гонсалес не просто носитель древней культуры, знающий тысячи лекарственных растений и способный, как шаман, видеть души людей. Он образованный человек, доктор философии и медицины, бывший ректор Университета, который делает всё, что в его силах, для сохранения священного знания. Он исцеляет людей от тяжёлых болезней. Он активно выступает за сохранение джунглей в их первозданности, борясь с вырубками деревьев. Он обучает людей из разных стран мира традиционному шаманизму Амазонии, проводя их через сильнейшие церемонии. Для нас было важно то, что Хорхе с одной стороны потомственный курандеро, обучавшийся у шестидесяти курандеро из разных племён сельвы, а с другой стороны образованный человек, знающий философию, психологию и культуру других стран. Он может выступать, как проводник в глубины собственной культуры для людей из других стран. В результате им плавно снимается конфликт культур, который часто существует в нас на бессознательном уровне.

Когда мы только прилетели в столицу Перу в Лиму, мы встретились с Маки, который к этому времени уже побывал Икитосе. Там он встретился и провёл церемонию с одним старым и уважаемым шаманом - Салоном. Поскольку для Маки сельва Амазонки давно уже стала вторым (или основным) домом, он знает очень многих шаманов из разных племён. Маки сообщил нам, что сейчас у Хорхе Гонсалеса очень сильная Аяваска. Обычно в этот священный напиток, который в других районах ещё называют Яхе или Марири, входит два основных растения: собственно Аяваска – королевская лиана, обвивающая огромные деревья, которая содержит активное вещество harmina и Чакруна – небольшое дерево, известное так же под именем Psychotria viridis, имеющее сильное воздействие на психику. Но Хорхе добавляет в этот напиток ещё 30 растений. Как бы удивительно для нас это не звучало, но всё своё знание о применении растений Хорхе берёт из прямого общения с ними во время церемоний. Они сами или, можно сказать, их дух рассказывают, в каких пропорциях и в каком сочетании их нужно применять в тех или иных случаях. Конечно, потом это проверяется и подтверждается на практике. Можно догадаться о колоссальных возможностях амазонской медицины, если только представить, что шаманам в сельве известно 80 тысяч лекарственных растений. А сколько может быть комбинаций у этих растений? Современная фармакология использует значительно меньше растений.

То же самое можно сказать о современной психотерапии. Я выражу своё мнение. И это мнение так же разделяют многие из ведущих психотерапевтов мира, которые изучали древние культуры. Западная психотерапия, при всей интенсивности своего развития в последние годы, находится в младенческом, если не сказать, внутриутробном периоде развития. Когда один известный доктор психологии из Европы, написавший не одну книгу о методах психотерапии, уезжал из центра «SONCCO WASI», он сказал Хорхе:
- А теперь мне только осталось сжечь свои книги!

Что же такое происходит с людьми на этих церемониях? Во-первых, я не считаю, что всё можно объяснить только химией. Такой путь слишком ограничивает. Так же, я думаю, для нас, как людей, родившихся в других культурах, не обязательно этот процесс описывать точно так же, как это делают индейцы. Конечно, было бы великим достижением для человека из Европы, Америки или Азии научиться видеть глазами курандеро. Но рискну предположить, что есть и другая возможная задача, которая с одной стороны естественна, с другой очень объёмна. Я вижу её, как возможность объединения разных видов знаний из современной науки со знанием шаманов в единое видение. Ближе всего, а потому и легче интегрируемыми могут быть гуманитарные науки: психология, философия и другие. Но и для такой науки, как физика, и особенно для её конкретных представителей, можно многое вынести из общения с Аяваской. Тем более что, по мнению некоторых физиков, эта наука сейчас находится на пороге прорыва в некую мистическую реальность, в которой действуют совсем другие законы. Но к этому разговору я ещё вернусь.

А пока я хотел бы подчеркнуть одну простую истину. Не всё, что называется ритуалами Аяваска, ими, на самом деле, является. Кроме того, что сами ритуалы могут сильно различаться у разных шаманов и составом напитка и формой проведения, сейчас существует много шарлатанских ритуалов. Это не редко случается в самом Перу, когда ритуалы проводятся не настоящими шаманами для туристов и это происходит в Европе и Америке. Я с большим скепсисом отношусь к сообщениям о том, что где-то в Европе проходят настоящие ритуалы Аяваска. Как это часто бывает, люди, пройдя несколько церемоний у настоящих шаманов, начинают думать, что они сами смогут проводить подобные церемонии. Но это поведение из той же серии, когда люди по возвращению из Тибета начинают считать себя Ламами, по возвращению из Индии Гуру, а по возвращению из Китая Мастерами Дао.

Некоторые люди склонны рассматривать Аяваску, как сильный «психоделик» или «галлюциноген», ставя её в один ряд с ЛСД, марихуаной, галлюциногенными грибами, употребление которых совершенно обычно в Амстердаме. Но такое «принижение» Аяваски принижает и опыт человека, встречающегося с ней. Мне довелось общаться с людьми, у которых были не ритуальные встречи с Аяваской и встречи на не настоящих ритуалах. Их опыт был значительно слабее опыта настоящих церемоний. Кроме того, это довольно опасно по целому ряду причин.

Я думаю, что сам шаман имеет большее значение во время церемонии Аяваски, чем священный напиток. От того, что он за человек, насколько он чист, светел и мощен, зависит, как успешно пройдёт церемония. Во время ритуала шаман проделывает большую работу, которую не посвящённые не то, что повторить, даже понять не в состоянии, пока они не очистятся до той степени, когда начнут что-то видеть.

Не смотря на то, что во время церемоний все люди видят своё и получают свой особый опыт, есть нечто общее. Сначала некая огромная сила входит в тебя и начинает раскрывать тебе самого себя, включая и всё высшее в тебе и всё низшее. В это время на уровне ощущений твоё тело перестаёт быть таким плотным, а превращается в некий объём энергии. Людям, имеющим опыт глубоких медитаций, это ощущение в общем знакомо. С начала, говоря языком психоанализа, ты проходишь личное подсознательное: все свои травмы, страхи, скрытые желания и долги. Ты не можешь от этого отвернуться, не видеть и не решать эти проблемы. Ты начинаешь их осознавать и с помощью Аяваски очищаться. Надо заметить, что, если церемонию проводит настоящий шаман, он так же следит за тем, что бы страхи не захватывали тебя целиком, что бы ты встретился лишь с тем объёмом страхов и проблем, который на данный момент в состоянии трансформировать. Чаще всего, когда люди натыкаются на какую-то «грязь» во время путешествия, их начинает рвать. Поэтому на ритуале всё время рядом у каждого находится посудина. Конечно, лучше до ритуала есть минимум пищи и соблюдать специальные правила питания. Иначе одной посудины может не хватить.
За твоим личным подсознанием идёт подсознание твоего рода: все страхи, долги и грехи.

И точно так же ты их прорабатываешь. Если у тебя было тяжёлое рождение, ты его проходишь заново, вычищая из себя всё негативное. Думаю, что для всех, кто занимался подобными практиками, очевидно, что это очень важно. Опыт рождения имеет колоссальное влияние на всю нашу жизнь. Во время церемонии ты можешь увидеть многих своих родственников: родителей, бабушек, дедушек, живых и умерших. Какое-то время ты решаешь все проблемы, связанные с ними. Постепенно ты начинаешь видеть, чью душу надо успокоить, кому из них нужно помочь, что бы снять какие-то проклятия и страхи, у кого из них попросить прощения.
Потом ты постепенно переходишь на коллективное бессознательное. Открывается много знания об эволюции, об истории человечества и Земли о жизни и смерти. Нужно заметить, что именно на этом этапе становится очевидным, что научное описание мира пока вмещает в себя очень мало. А если человек держится за научное (материалистическое) описание мира, неразрешимой и тупиковой становится идея смерти. Сейчас мне стало легче понять Карла Юнга, который заглянул в глубины коллективного бессознательного, не опираясь при этом ни на какое традиционное (религиозное) описание действительности. Не случайно его всю жизнь преследовал страх смерти. Этого зарождающаяся наука объяснить была не в состоянии. Но лишь двигаясь в этот страх и трансформируя его, он мог увидеть самое главное.

До церемоний в Перу я имел возможность общаться с людьми, прошедшими подобные церемонии раньше. Один мой друг, умнейший и обаятельнейший человек, знающий не только последние разработки в разных направлениях психологии, но так же изучавший духовные традиции в разных уголках мира, рассказывал мне о своём опыте общения с Аяваской. Для него так же ключевым стал момент встречи со страхом смерти. За время первой церемонии он несколько раз умирал, вернее сказать, переживал опыт смерти. После первой церемонии его какое-то время преследовал этот страх. Ночами он просыпался в холодном поту! И лишь на второй церемонии он смог решить эту проблему. Он описывал свою встречу с духом Аяваски, как нечто потрясающее. Он увидел его в виде огромной чёрной пантеры, которая вошла в комнату для церемоний и посмотрела прямо ему в глаза. В этот миг он почувствовал, что его видят на сквозь.
Несколько иначе описывал свою первую встречу с Аяваской другой мой друг, так же обладающий обширными знаниями и богатым духовным опытом. Для него было удивительным открытием то, что дух Аяваски имеет своё сознание. Он живо видел своё взаимодействие с ним. Например, когда он начинал думать о нём и о церемонии пренебрежительно и свысока, его начинало рвать. Он ясно увидел, как этот дух помогает ему очищаться от душевной грязи.
Когда началась первая церемония, я увидел, что для меня очень не просто определиться с тем, как воспринимать Аяваску: как духа помощника или как вещество, которое влияет на процессы, происходящие в мозге. Я так и не сделал этот выбор, поскольку не мог обмануть себя в том, что я знаю, какое описание верное и на протяжении всей церемонии удерживал оба описания. Такая позиция не нова. О таком подходе говорил ещё Сократ, когда закладывал основы науки, которая так и не развилась, а после его смерти и смерти Платона постепенно свелась к ограниченному материалистическому описанию.

Мысль о том, что Аяваска живой дух, обладающий своим сознанием и волей, а при том, очевидно, обладающий большой силой, была несколько пугающей для меня. Мысль о том, что это просто вещество, влияющая на процессы в мозге, воспринималась легче, но не объясняла всего, что происходило.
Когда-то давно у меня было много опытов с разными психоделиками. Я знаю их возможности по влиянию на мои внутренние процессы. Почти всегда это было лишь раскрашивание тех психических процессов, которые уже происходят во мне. Может увеличиваться интенсивность, объёмность, можно многое рассмотреть в деталях. Но процессом можно управлять, на столько, на сколько ты можешь управлять потоком собственных мыслей и эмоций. Я всегда точно знал, что, если я нахожусь в спокойном, радостном и возвышенном состоянии, психоделики покажут мне неземное блаженство, а, если я нахожусь в тревожном, подавленном или тоскливом состоянии, психоделики покажут мне мой внутренний ад.

Иначе было лишь один раз, когда произошла моя встреча с Пейотом. Для меня это был вообще первый психоделический опыт и настраивался я на него, как на встречу с духом-помощником, ожидая раскрытия у себя необычных способностей. Вроде бы всё это было похоже на обычный психоделический опыт: я чувствовал то, на что был настроен. Но, возможно, проблема в том, что я настроился на то, что было за пределами моего опыта.

Я чётко видел и чувствовал, как некая огромная сила продавливает мою энергетическую защиту в области живота. Схожий опыт одновременно со мной испытывали ещё трое людей участвовавших в церемонии. Все мы однозначно воспринимали это продавливание, как надвигающуюся смерть. Один из нас активно боролся с этим, сворачиваясь клубком и поджимая ноги к животу. Я видел, за что он цепляется. Это была борьба за возможность оставаться таким, каким он себя знал, за сохранение самоидинтификации. Я и ещё двое моих друзей, решили позволить этой силе войти внутрь, что, собственно, в тот момент ощущалось, как принятие смерти. Когда она вошла, начало происходить нечто потрясающее. Она начала активно и мощно двигаться внутри, активизируя разные энергетические участки нас, как неких шарообразных существ. Эти участки соответствовали способностям воспринимать те или иные части внешнего мира. Таким образом, эта сила показывала то, что вся вселенная одновременно, как во вне, так и внутри меня. Пиком опыта для меня стало созерцание того, как бытие переходит в небытие и обратно. Это стало ясно видно тогда, когда я оказался на самой верхушке того шара, который был мной и вселенной одновременно. Схожий опыт испытывали и мои друзья. Потом мы с удивлением обнаружили, что уже некоторое время молча разговариваем между собой.

Этот опыт, как и многие опыты медитаций или опыты осознанных сновидений, меня давно склоняли к принятию мистического описания реальности: в которое входят такие понятия, как душа, дух, сила или энергия, сознание в несколько ином смысле этого слова, чем ему придают в «традиционной» психологии. Но во время первой церемонии Аяваски я обнаружил, что во мне, как в человеке, воспитанном в европейской цивилизации, так же основательно заложено материалистическое описание реальности. Иначе говоря, для меня с самого начала стала дилеммой, как воспринимать видимое во время церемонии: как галлюцинации моего мозга или как видение того, что за пределами известного мной. Но этот спор, как и все последующие споры, проходившие во мне во время первой церемонии, проходили на поверхностном уровне, а на более глубоком уровне уже происходили процессы понимания и усвоения нового опыта, не требующие обозначения.

Это продолжалось почти на протяжении всей первой церемонии. Я постоянно сталкивался с двойственной природой моего ума. Любая идея приходившая мне в голову моментально притягивала противоположную идею, образуя бинарное напряжение, в котором я стремился к объединению или к некой золотой середине. Лишь оказавшись в середине между двух противоположностей, я мог почувствовать себя целым. Затем появлялись новые идеи и так далее. Например, когда я подумал об искренности в отношениях, тут же возникла мысль о расчётливости. Я видел, что во мне, как неизбежность, есть то и другое. Такова человеческая природа. Но как можно прийти к гармонии. Наверное, двигаясь в точку, где искренность и расчётливость сливаются, в состояние, в котором ты видишь и чувствуешь, что быть искренним выгодно. Другой пример двойственного напряжения, которое я видел, это выбор между растворением в чём-либо и сохранением своего я. И опять же не оставалось ничего другого, как искать золотую середину: например, такой образ себя, который не противоречит растворению или такой образ растворения, который сохраняет твоё ощущение, что ты есть.

Но интуитивно я понимал, что вообще этот способ думать с помощью образов, является ограниченным инструментом познания реальности. Есть более глубокий и соответственно более древний способ. И я так же начал догадываться, что он универсален для разных миров, в то время, как наш способ думать подходит лишь для нашего мира. Собственно для жизни в этом мире он и создавался. Самой большой дилеммой для моего ума стала идея смерти. Мой ум знал, что противоположностью этой идеи является идея жизни. Но я не видел, как возможно здесь объединение и гармония. Кажется, что смерть исключает возможность для существования жизни. Смерть угрожает уничтожить твоё я, которое чувствует, что живёт. Но, когда начинаешь присматриваться к процессу жизни, начинаешь замечать, что жизнь состоит из постоянного умирания и возрождения. Мы постоянно меняемся, при чём на разных уровнях своего существа. Постоянно, что-то в нас умирает, а что-то рождается. Размышляя таким образом, я пришёл к пониманию того, что физическая смерть так же является частью этого процесса, частью игры, в которую играют две силы под названием жизнь и смерть. А тот объём сознания и энергии, которым я себя ощущаю, не может просто так исчезнуть. Он должен трансформироваться во что-то или раствориться в чём-то. И опять же здесь я сталкиваюсь с тем, что мой привычный способ думать не может мне помочь в представлении этого перехода, потому что его невозможно представить. Это можно только пережить. И всё же я очень хотел узнать, что будет там после. Но на первой церемонии этого ответа я не получил. Вернее сказать, у меня были проблески. Но я не мог их рассматривать, как точный ответ.

Временами я видел такие сложные образы, как, например образ огромного колеса, внутри которого движутся души. Я увидел, что все души связаны на уровне света-сознания, как между собой, так и с силой, направляющей это колесо. Я так же осознал, что если расширить своё сознание, то можно видеть всё колесо и даже осознавать себя им. Я видел, что это может сделать любая душа, которая крутится внутри этого колеса. И в то же время я видел, что в настоящее время мой объём сознания ничтожно мал для этого. По-другому можно сказать, что скорость осознавания должна быть во много раз быстрее, что бы успевать видеть всё это целиком. Замечу, что видеть этот образ мне было жутковато. Вероятно, потому что в нём была какая-та механичность. Тяжело осознавать себя маленькой частью огромного механизма, понимая, что по своей природе душа может быть более свободной. У меня возникали ассоциации с фильмом матрица. Я тогда подумал, что ребята, которые писали сценарий к матрице, должно быть видели образы такого уровня сложности. Наверное, они пили Аяваску! Но меня пугала не только механичность этого образа. Я обнаружил в себе совершенно новый вид страха, которого раньше не наблюдал. Меня пугала конечность или окончательность, на которую претендует это видение. Я осознал, что для чего-то во мне очень важно наличие бесконечности, неразрешимой тайны, которую невозможно раскрыть никогда!

Сидя уже дома и обдумывая то, что я пишу, я смог представить как то огромное существо, внутри которого движутся души и которое я могу видеть, как Бога, само может быть мельчайшей частью ещё более гигантского существа и.т.д. Но на той церемонии я не думал об этом. Просто какой-то глубинный внутренний голос мне говорил, что это ещё далеко не всё!

Особо стоит написать про все страхи, которые я встречал во время первой церемонии. Их было множество. Но было несколько основных. Страх смерти: из него вытекали страхи разрушения тела, болезни, потери близких людей. Страх рабства: из него вытекали страхи быть зависимым или подчинённым человеку, духу или веществу, страх быть ограниченным в свободе выбора. Страх осуждения: страх оказаться не таким хорошим, умным, добрым, сильным, честным в чужих глазах (людей, богов, духов), как хотелось бы. Страх одиночества. И наверное, коварнейший страх – это страх страхов!

Эти страхи временами подкатывали, от части входили, но не захватывали меня целиком. Можно сказать, что моя скорость осознания была чуть выше, чем скорость омрачения от страхов. Это были гонки на выживание! При чём хитрость Аяваски заключается в том, что когда ты думаешь, что основной накат прошёл и уже начинаешь самодовольно оценивать полученный опыт, как вдруг накатывает следующая волна. И это происходило, пока я не сказал себе, что нужно быть готовым к тому, что это никогда не кончится. Так же для меня было очень важно осознание своей полной ответственности за свою жизнь, за то, что со мной будет происходить. Я знал, что помощь и защита шаманов очень важна, но, тем не менее, только я могу нести ответственность за свою судьбу.

Я понимал, что если человек чист, ему бояться нечего. Для него опыт встречи с Аяваской, а может и со смертью, будет прекраснейшим переживанием. Но я видел, что я уже успел нахвататься грязи. Это можно назвать по-разному: карма, не вычищенные психические травмы или просто грехи. Любое из этих определений подойдёт. Важно было то, что Аяваска это всё выявляла, показывала и предлагала трансформировать. Более того, она показывала, как жить, не собирая эту грязь. Но я не смогу написать это в двух словах!

Ближе к концу первой церемонии я стал больше смотреть на то, что происходит с другими. Я видел и слышал, что многие проходят тяжёлые состояния, переживают какие-то внутренние травмы. Во время пика церемонии я точно знал, что я не могу никому прямым образом помочь, поскольку моего сознания едва хватало на то, что бы справляться со своим потоком восприятия. Но я решил, что лучшее, что можно сделать, это привнести как можно больше света и осознания в свой опыт и поскольку у нас была внутренняя связь, в той или иной степени, это может помочь. Когда поток восприятия стал спокойнее, я увидел, что помочь людям, которые находятся в глубоком трансе, не так просто. Для начала нужно видеть и понимать, что на самом деле, с ними происходит. Кроме того, нужно обладать необходимыми навыками, которыми обладают шаманы. В конце церемонии было удивительное чувство единства с другими участниками. Было ощущение, что к тебе подходят не просто люди, а божественные существа. Когда мы обнимались, было ощущение необычного слияния.

После первой церемонии, когда мы стали обсуждать полученный опыт, я понял, что с одной стороны, очень трудно об этом говорить точно, а с другой стороны, всё равно об этом нужно говорить, что бы что-то понять и осмыслить. Каждый человек сам делал выбор, что ему говорить, а что нет. Но очевидно было то, что все участники церемонии пережили так много, что им самим трудно охватить и описать полученный опыт. Всем очень понравились шаманские песни (икаро), которые Хорхе и Маки пели во время церемонии, а так же музыка, которую играл Хорхе на разных инструментах. Эта музыка и пение очаровывали и оберегали нас во время путешествия, настраивали нас на возвышенные состояния, на любовь и красоту.

Константин Шварц.

Продолжение следует на странице:
http://www.odisseia.ru/vpechatlen.htm

Галика · Гость

Форумы Лотоса

Константин: впечатления о посещении семинара Хорхе Гонсалеса